Сад-виноград

Не каждый сезона выходит на сцену в шумной премьере Тамара Яценко, украинский "богиня гротеска". А тут вышла и еще и друзей с собой прихватила в хулиганском танцы под песню Шнура "Ты - рыба моей мечты!".

"Девичий виноград" - премьера Киевского академического Молодого театра на основе новой пьесы Николая Коляды "Дируватий камень".

Выход Яценко - громоподобный, сдобренный солеными фразами и лирическим хабальство. "Морда опухшая от коньяка!"; "Ах ты, старая алкоголичка!"; "Все артисты - пьяницы, они трезвые на сцену никогда не выходят!"; "Вот-вот! На ужин жареный лось!". И будто горький итог его жизненных наблюдений: "Не рви цветы - они завянут! Не Верь блядям - они обманут!"

Даму-хулиганку, которую сыграла Тамара Яценко, зовут Лариса Сергеевна, ей 65, она бывшая учительница физики. Щеголяет в шароварах цвета "пожар в Африке" и дождевике из магазина "Все по 10". А когда берет в руку школьную указку, кажется, ее рука тянется к пистолю.

Однажды посреди поздней теплой осени Лариса Сергеевна и причвалала на дачу к подруге - Галины Сергеевны (Ирина Кравченко), а там и третья к ним прибилась, как рыба к берегу - Ирина Сергеевна (Наталья Кленина). Три сестры, три учительницы. Три - Сергеевны. Треплют о том, о сем, о другом, готовят варенье из плодов уже выкорчеванного "вишневого сада". Вдруг на даче появляется настоящее чудо, "настоящий полковник", то есть скрипач-пенсионер: весь в белом, весь такой возвышенный (Валерий Шептекита). Далее как в песне: "Полюбила я до боли ... Шла к нему, как месячная царевна ...". Понятно, что после встречи с "прекрасным", трем сестрам не до воспоминаний о прошлом, ведь в сердце каждого стучит молоток настоящего времени.

Призраки чеховских "сестер" в этой пьесе то и дело преследуют автора, Николая Коляду. Который снова и снова обращает свой взгляд на униженных, смешных, обиженных. На интеллектуалов-маргиналов, персонажей "Небес обетованных" и других подобных сюжетов.

Пьесы М.Коляды (и это не исключение) состоят из верхнего, немного разрешающего слоя лексической атмосферы (на грани фола), то есть по ядерной кожуры соленых шуток-прибауток и цитат из популярных песен: "Дело кудри токаря, слева - кузнеца ". Но в сердцевине пьес - часто тоска маленьких людей по какому-то лучшей жизни. То, что, в общем, и роднит хороших маргиналов М.Коляды с чеховским гигантами мысли. Как отметил по другому поводу критик Г.Заславський, "в комедиях М.Коляды смех и грусть, как это бывает с химическими растворами, находящихся во взвешенном состоянии".

Эти его пьесы, этот смех и эта грусть, напомню, в разные годы испытывали на разных сценах такие серьезные режиссеры, как Роман Виктюк, Галина Волчек. А новую пьесу маститого автора - о дируватий камень и девичий виноград - у нас, в Украине, поставил молодой режиссер Сергей Корниенко.

27-летний постановщик, возможно, и не знает всех тайников-лабиринтов одинокой капризной женской души, которой (согласно паспорту) давно "за" 60, а на самом деле там - вечный май и жаркий сентябрь, наполненные томлением плоти. И не беда, что он этого еще не знает.

У него же есть три актрисы, "три сестры", которые могут наскрести из потаенных печкой своих женских душ так о го ... Что сам Питер Брук растеряется, не говоря уже о киевского режиссера.

Актриса Ирина Кравченко, который играет учительницу Галину Сергеевну, представляет вечно молодую и вечно пьяную клоунессу. Которая неутомимо борется за жизнь, которая бросает этой жизни дерзкий вызов самим своим видом. Ярко-желтое приталенное наряд с подчеркнутым вырезом; огненно-рыжая грива, как у Аллы Пугачевой в фильме "Женщина, которая поет" 1979 г .; каблуки на высоченной шпильке а-ля Одри Хепберн. У Галины Сергеевны - навязчивая идея: ей кажется, что ее невестка, а-ля чеховская Наташа (актриса Анна Васильева), хочет свести свекровь из мира белым опасным порошком. Но если уж умирать, так с музыкой. Скажем, в хрупких объятиях живчика скрипача Игоря Петровича (замечательная, практически акробатическая работа Валерия Шептекита).

Об Ирине Кравченко мне когда-то рассказывал режиссер Виктор Шулаков. В 80-е он ставил еще в Молодежном "Полет над гнездом кукушки", и именно эта актриса срочно ввелася сложную роль медсестры Рэтчед. И не только спасла спектакль, но и создала яркий, выразительный образ. Такой же образ актриса стремится создать и здесь, в "Девичий виноград". Ее героиню, непутевую учительницу, злые школьники когда окрестили прозвищем "Галя-передок". И вот прошли годы, пенсия давно "за" горизонтом, а эта вечная Кабирия, эта звезда по имени Солнце, смотрит на мир и на людей - слегка-слегка приподняв подбородок. Немного выше, еще выше ... Как будто там - "за" горизонтом - она ​​когда-то и увидит свою вожделенную солнечную мечту.

Еще одна "сестра" учительница из этой же компании в сумерках винограда - экс-преподавательница литературы Вера (Наталья Кленина), которую в прошлом те же школьники называли "лохушка". Что же это за странное существо, признаюсь вам! Настоящий "сувенир" представления и неожиданное открытие актрисы, в репертуарных недрах театра много лет играла-играла ... И вот доигралась. Показала удивительную пластическую объемность одной маленькой женской судьбы, нащупала точный и колючий характер "синего чулка", прожила страсть-нетерпимость никогда и никем не занимаемой непоседливого женщины-волчка, постоянно "хочет", и вряд ли кто-нибудь ее захочет.

Наталью Кленину в премьере не узнала в двух метрах от сцены даже известная киевская артистка Т.Шелига, которая во время просмотра лупила меня кулаком по колену: "Ну кто же это кто? Скажи мне!" - "Кле-ни-на", - дважды повторил по слогам.

У Веры, сыгранной Кленину, безусловно, отдельная и виртуозная партия в скрипичном сценическом камерном концерте. Возможно, такой бы и была чеховская Ирина, оказавшись за
100 лет в какой-то "Москве-Москве" и проработав там лет 40 учительницей средних классов. Бывшая лирика и вывернулась бы в ней - "овчинка" - в заостренный гротеск. В самбу серого бабочки, летящей на огонь, вот только костер постоянно гаснет.

Наконец, третья из боевого отряда - Лариса Сергеевна (Тамара Яценко), которую дразнят "бацилла". Украшать эту актрису, как я говорю, "богиню гротеска", лишними эпитетами не требуется. В премьерном случае, я уверен, интересно рассмотреть в ее героини не только строгую "училку", но и женщину-командора, чуть уловимое пародию на героя-рецидивиста, сыгранного Евгением Леоновым в "Джентльмены удачи": "Пасть порву! Моргалы выколю ! " А если следовать логике гайдаевский масок, то героиня Н.Кленинои в комедийном трио - Трус, героиня И.Кравченко - Балбес, а героиня Т.Яценко, разумеется, - Бывалый. Уважаемый и неуклюжая, острая на язык, она гасит (как сигареты) сексуальный пыл своих одержимых подруг, она же одновременно - комическая и вульгарная, трогательная и незыблема, тянется, как подсолнечник к солнцу, к фальшивому любви первого встречного.

В отдельные сценические моменты нешекспиривськи тексты М.Коляды в устах той или иной актрисы звучат вовсе не репризный, а иногда - даже отчаянно, до полной гибели "всерьез". Кстати, первые полчаса представления зал не понимает, как реагировать на происходящее, - хохотать или молча втиснуться в кресло? Поскольку "три сестры" буквально сразу же - позором - накрывают зрителей. И, таким образом, каждая из экс-учительниц проводит свой урок - лицом к лицу с публикой. Словом, "Наш класс" - в других декорациях.

Как известно, различные чеховские пьесы сегодня ставят вверх дном, превращая лирических героев на дебилов или марсиан. И мы привыкли, мы не сопротивляемся. А различные современные пьесы (как, например, эту) иногда жалеют, не оперируют. Парадокс. Вот и киевский режиссер идет "за" текстом М.Коляды (не вопреки ему), не в лоб и не буквально иллюстрируя сюжет, а трогательно высвечивая какой-то третий план. И то, что он все-таки высветил - это тоска героев по прежней профессии. По своим прошлым миром, где каждый был умеренно счастливым.

Они были счастливы на уроках, когда лупили указками непослушных школьников. Он (скрипач) был счастливым в оркестровой яме, когда цигикав на скрипке во втором составе, ни разу в жизни не выезжая на романтические зарубежные гастроли.

Молодой режиссер в этом спектакле пытается балансировать между неприличным анекдотом и горькой притчей. Что-то удается, иногда баланс сохраняется. Поскольку камерная трагикомическая история о том, как у пожилых людей разные обстоятельства отобрали их бывшие миры. И, оказавшись без тех своих миров, они и мечутся - бесятся, злословят, издеваются друг над другом, по-своему любят друг друга.

НЕ выжав из самой пьесы всех соков, то есть не сокрушив ее, молодой режиссер вместе с опытными мастерами творит представление о смешную старость, скрывающий за бурной бравадой - горькую печаль. Тоску по прежнему и уже невозможным. Индивидуальные комические партии - о растрачено жизни, пропущенные уроки, несыгранных концерты. Навязчивый символ "дируватого камня" в сюжете - то есть, места, где сбываются мечты, - не что иное как печальный намек на другой камень ...

Отдельные скромные сценические метафоры подыгрывают коллективном сценическом подсознательном. Розовые платки (с бывшей взбалмошной юности) превращаются на сцене в женских руках - в вишневое варенье, которое 2:00, а не пригоряючы, пенится на электроплите. Школьная доска (слева) - окно в неведомый мир, территория зеленой тоски, на которой романтические иероглифы-каракули уже стирает рука самой судьбы. И еще односпальная металлическая кроватка на визгливых пружинах (справа) - это шесток для одиноких сверчков, это ветвь и клетка для неугомонных и непоседливых ворон.

Вообще, я обожаю в каждом "бедному театре" именно такие декорации - за три копейки. И такие костюмы - гривен за пять. А зачем нам дороже, если черный квадрат и так наполнен лицедейские куражом и неожиданной радостью.

Ведь, очевидно, главная задача спектакля - продлить радость талантливым артистам (на родной сцене), обновить их восторг от встречи с хулиганскими ролями (М.Коляда на такие образы мастер).

Конечно, эта премьера не для научно-исследовательских институтов, изучающих "проблемы" современного искусства, поскольку здесь не нацеди ядовитых реактивов для постдраматичних пробирок. И премьерный "Виноград", и несколько недавних премьер Молодого ( "Уступи место!", "Second love") предусматривают движение по магистральной сценической пути - театра-сопереживание, театра соболезнования (а не ядовитых и бездушных сценических химикатов) .

Отбросьте уже, наконец, свои "измы", настройтесь на финальную человечную мизансцену, когда три учительницы, "три сестры", застыли над своими школьными тетрадями. И освещают их лица и их писанину три банки с вишневым вареньем. Какие самом деле - не баночки, а едва мерцающие лампадки ... И если кто-то из вас этого до сих пор не понял, тот ничего не понимает в театре.

Шелига, которая во время просмотра лупила меня кулаком по колену: "Ну кто же это кто?
Кстати, первые полчаса представления зал не понимает, как реагировать на происходящее, - хохотать или молча втиснуться в кресло?