Главная › Новости

Щелкалин Евгений Александрович

Опубликовано: 23.08.2018

На протяжении многих десятилетий торговля антиквариатом в СССР была занятием, мягко говоря, не совсем законным, можно даже сказать – почти подпольным. Конечно же, большинство таких воротил теневого бизнеса в то время действовали в открытых для иностранцев городах СССР, в первую очередь в Москве и Ленинграде. Однако и в провинции тогда было немало знатоков антиквариата, которые тоже никогда не упускали возможность заработать на иконах, картинах, украшениях и прочих редких и старинных вещах. В частности, в Куйбышеве в 60-х – 80- годах крупнейшим подпольным специалистом в этой сфере считался Евгений Александрович Щелкалин, в определённых кругах более известный как Женя-Телескоп (рис. 1).

Не обессудь

Игрок и коллекционер

Он родился 20 марта 1937 года в Куйбышеве, в интеллигентной семье инженеров одного из небольших заводов старой части города. Во время войны он учился в местной школе, а в 1954 году поступил в Куйбышевский политехнический институт. Именно в это время Щелкалин стал известен как удачливый карточный игрок – сначала в студенческой среде, а потом и в весьма замкнутом кругу профессиональных «катал». Тогда же его прозвали Телескопом по причине плохого зрения, из-за чего Евгению уже с ранней юности пришлось носить очки с толстенными стёклами.

Несмотря на этот недостаток, в карты Телескоп почти никогда не проигрывал, и потому многим было известно, что у него водились огромные по тем временам деньги. Но Щелкалин, особенно в молодости, не был сторонником пустого «прожигания жизни». Свой капитал, приобретённый в карточных сражениях, он еще в студенчестве стал вкладывать в коллекционирование редких и старинных вещей, об истинной ценности которых в советскую эпоху мало кто знал.

Этим занятием в нашей стране в те годы серьезно увлекались лишь единицы, на что были свои причины. В сталинские и даже хрущевские времена собирание, а тем более перепродажа антиквариата считалась весьма сомнительным, а то и вовсе подсудным делом. А вот в 60-е, и тем более в 70-е годы ХХ века коллекционирование раритетов в кругах наиболее «продвинутой» советской интеллигенции стало увлечением весьма и весьма модным. Именно на почве пристрастия отечественного бомонда к редкостям в те годы в СССР пышно расцвела прослойка полукриминальных деятелей, промышлявшая добычей и перепродажей предметов искусства и старины.

Добыть антикварную вещь в советские времена было совсем не так трудно, как это сейчас кажется. Как известно, эмигранты первой волны бежали из России от большевистского режима по большей части налегке, а их имущество уже вскоре оказалось «распылено» на громадном пространстве страны, поскольку пролетариат в своем большинстве не имел никакого представления о реальной стоимости уникальных вещей, и потому легко менял их на одежду, продукты и водку. Вторая волна антиквариата хлынула в СССР после Второй мировой войны, когда советские воины, освободив Европу от фашизма, в качестве трофеев везли с Запада на родину все более-менее ценное. И опять же истинную ценность произведений искусства и предметов европейской старины тогда осознавали лишь единицы. Понимание того, что мы приобрели в результате исторических катаклизмов ХХ века, к советской интеллигенции стало приходить лишь в 60-х годах, когда в СССР и зародился антикварный бум, который из года в год нарастал, как снежный ком (рис. 2-4).

Впрочем, Россия испокон веков славилась и собственными культурно-историческими раритетами, в том числе и неповторимыми, часто самобытными, произведениями иконописи. До Октябрьского переворота 1917 года и последовавших за ним кампаний по борьбе с религией практически каждый регион нашей страны, а то и каждый церковный приход имели собственных иконописцев, обладавших присущей только им своеобразной манерой письма. Конечно же, в России того времени были и настоящие гранды иконописного искусства, которые работали в крупнейших столичных храмах и монастырях, получая за это большие деньги, но одновременно в провинции насчитывались сотни, если не тысячи самородков, которые изображали на досках лик Господа и святых лишь исключительно по велению сердца. За сотни лет в разных городах и селах православной Руси ими было создано огромное количество произведений иконописного искусства, и хотя многие из них были уничтожены во времена антирелигиозных советских кампаний, все же к середине ХХ века в старинных русских городах и дальних селах сохранилось немало редких и старинных икон.

Евгений Щелкалин ещё в студенческие годы очень органично вписался в эту своеобразную и очень закрытую от посторонних среду. Но коллекционирование предметов старины и особенно икон для Телескопа долгое время оставалось только страстью его жизни. Главным же источником пополнения денежных средств для него оставались карты, благодаря которым он уже в начале 60-х годов получил поистине всесоюзную известность как высококлассный игрок. Именно на этом деле Щелкалин уже к 25 годам сколотил свой первоначальный капитал – 10 тысяч рублей, которые в 60-е годы для большинства советских людей было громадным состоянием. И в дальнейшем на протяжении тридцати с лишним лет он считался одним из лучших «катал» не только в Куйбышеве, но и во всем тогдашнем СССР.

Отношение к классным картежникам у нас в народе было всегда особым. Во всяком случае, злодеями их никогда не считали. И поныне простой мужик по поводу карточных шулеров рассуждает так: «Если он обчистит какого-нибудь богатея или жулика – так им и надо. Все равно у богатого дельца денег и куры не клюют, а жулик свое всегда украдёт. Меня же шулер обыгрывать не станет, потому что я больших денег сроду не имел. И вообще, раз не умеешь играть – не садись».

 

Уроки великого иллюзиониста

О том, как начиналась карьера лучшего куйбышевского шулера и знатока антиквариата, автору этих строк рассказал друг молодости Жени-Телескопа, ныне покойный Анатолий Горячев по кличке Ходок.

- В 1954 году я стал студентом Куйбышевского политехнического института (рис. 5). Меня, приехавшего из глухого мордовского села, местные парни быстро пообтесали и пристрастили к картам. Первое время, играя по ночам в общежитии, я не раз оставался ободранным как липка. Вот тогда-то я и познакомился со студентом нашего вуза Женей Щелкалиным по прозвищу Телескоп. Кличку эту ему дали за очки с толстыми стеклами - он еще в детстве стал сильно близоруким.

Уже в студенчестве Женя отличался авантюрным складом характера и невероятной способностью к карточным играм. В отличие от нас, «общежитских», он был «городским» и считался среди студентов «белой костью». Однако зазнайство не было ему присуще, и постепенно мы с Телескопом сблизились именно на почве карточных игр. Вот так на многие годы он стал моим наставником и в профессиональной «катке», и в некоторых других делах.

Но крутой поворот в карьере двух студентов политехнического института произошел через несколько месяцев после их знакомства, в конце того же 1954 года. Тогда в Куйбышев с гастролями приехал Эмиль Теодорович Кио – знаменитый иллюзионист. И после просмотра его выступления у Телескопа сразу возникла идея - поучиться искусству карточных манипуляций не у кого-нибудь, а у самого некоронованного короля советского сценического обмана (рис. 6, 7).

- Мне его замысел казался бредовым, - рассказывал об этом приключении Горячев, - но Женя все же настоял на своем, убедив меня в реальности своей придумки. Короче, мы стали выбирать подходящий случай для знакомства. «Ловили» Кио почти месяц. В конце концов нам все-таки удалось попасть в ресторан «Жигули» – в то время самый престижный в Куйбышеве, причем в тот самый момент, когда здесь ужинал великий артист. Вырядившись «фурагами» (так в то время у нас в городе называли самых крутых местных парней), мы набрались смелости, и, подойдя к столику, где в одиночестве сидел Кио, попросили у него автограф.

- Мне кажется, парни, что вы необыкновенно наглые, - усмехнулся Эмиль Теодорович, расписываясь на листке блокнота. Потом, внимательно на нас посмотрев, он спросил: - Вам нужно только автограф или еще что-нибудь?

- Да, да, еще что-то! - радостно выпалил Женя, боясь, что маг и волшебник Кио его прогонит.

- Тогда присаживайтесь, - милостиво разрешил артист. Он тут же заказал еще коньяку и закуски, а мы, решив показать, что тоже не лыком шиты, попросили официанта принести графинчик водочки.

У иллюзиониста, как видно, в тот вечер было хорошее настроение. Он шутил, громко смеялся, рассказывал «соленые» анекдоты. А когда мы все уже ощутимо «нагрузились», Кио вдруг спросил:

- А теперь говорите, зачем я вам нужен.

Тут-то Телескоп и выпалил:

- Мы бедные студенты, да нас плюс к тому еще и обирают картежники. На стипендию не проживешь. Поэтому мы очень вас просим - покажите нам «вольтаж», пожалуйста.

Для тех, кто не знает: «вольтаж» - это шулерские манипуляции с колодой карт. Наглые студенты, конечно же, ожидали, что мастер на них рассердится, и на том вечер закончится. Однако случилось обратное: Кио сразу же согласился и повел ребят в свой гостиничный номер.

По словам Горячева, сначала великий фокусник показывал им самые простые манипуляции. Например, он брал новенькую колоду карт и делал «чес», то есть показывал, какая карта лежит сверху, а потом давал им сколько угодно тасовать колоду. Нужная карта все равно оставалась сверху. Потом Кио стал выкидывать всевозможные «вольты» - неуловимым движением прятал ненужную карту или доставал откуда-то нужную, ловкими и незаметными пассами раскладывал карты в колоде в выигрышном для него порядке, давал студентам снимать «с руки» или со стола, из двух, трех, четырех кучек и так далее. Ни Горячев, ни Щелкалин с первого раза почти ничего не поняли в его манипуляциях, и тогда Женя попросил Кио:

- Сделайте, пожалуйста, медленнее, и каждый «вольт» отдельно.

Так «учеба» пошла лучше. Просидев в номере у Кио в общей сложности три часа и повторив самостоятельно два десятка «вольтов», ученики откланялись и покинули номер гостеприимного фокусника. И уже вскоре Телескоп не только в совершенстве освоил манипуляции, показанные ему Кио, но и стал дальше развивать и тщательно оттачивать свое мастерство. Уже к концу четвертого курса в карточной игре ему не было равных не только в политехе, но и во всех подпольных городских клубах (рис. 8-12).

Битва с харьковскими шулерами

После окончания института Щелкалин для проформы устроился инженером в какую-то контору, но на деле он был высокопрофессиональным «каталой», от чего имел солидный по тем временам доход. А вот Горячев, закончив институт, отошел от картежных дел, хотя и остался для Щелкалина хорошим другом. Сам же Телескоп для карточной игры нашел себе другого напарника - некоего Мишу Голована.

В течение всех 60-х и 70-х годов пару «Телескоп-Голован» в Куйбышеве обыграть не мог никто. Слава о них распространилась далеко за пределы волжского города, и вскоре в Куйбышев стали регулярно наведываться заезжие гастролеры, чтобы хоть краем глаза посмотреть на непобедимого Телескопа. Но самым запоминающимся в глазах знатоков был визит в Куйбышев бригады харьковских шулеров, которые побывали здесь в середине 70-х годов. В течение двух недель харьковчане шутя обыграли половину куйбышевских блатных, после чего с ними, наконец, согласились встретиться Телескоп и Голован.

Щелкалин долго готовился к поединку с гостями. Разведка донесла: харьковские не пьют, не курят, не колются, еду покупают в разных магазинах, но главное - очень любят молочные продукты. На этом их пристрастии и решил сыграть многоопытный Телескоп.

В гостинице «Жигули» для игры был заранее снят номер (рис. 13, 14). Когда сюда приехали Женя и Миша, их уже ждали двое харьковчан. Договорились, что после каждого часа «катки» объявляется перерыв на пятнадцать минут. Начали около десяти часов утра. Игра шла с переменным успехом. Во время перерывов Телескоп с напарником пропускали по рюмке-другой коньяку, а гости наливали себе кефиру.

И вдруг на четвертом часу «катки» движения харьковчан стали какими-то дергаными, они попросили у самарцев коньяку, а затем и вовсе стали путать бубнового туза с трефовым. Короче, после игры с Телескопом все долги и «упаковки» приезжих остались на волжских берегах.

Оказалось, что осторожные харьковчане вместе со своим кефиром «схавали» слабый наркотик, который Телескоп незаметно вколол в кефирные бутылки через пробку из фольги с помощью шприца. Кефир-то охлаждался в ванной под струями воды, а посещать ванную комнату даже во время игры никому не запрещалось.

Короче, в тот раз харьковские уехали с крупным проигрышем, и всё благодаря изобретательности Щелкалина. А вообще в его арсенале было много разных приёмов для того, чтобы по ходу игры можно было сбить соперника с толку. Например, если карта «не шла», а сумма проигрыша становилась критической, у Телескопа случался «сердечный приступ». Он хватался за сердце, непослушными губами просил валидол и сползал со стула на пол. «Тяжёлая болезнь» разыгрывалась в лучших традициях системы Станиславского. Иногда это помогало, игра останавливалась, а потом её накал спадал, и Телескоп выравнивал ситуацию (рис. 15-17).

В среде куйбышевских катал нередким было и профессиональное благородство. Показательным стал случай, произошедший в начале 80-х годов, когда Александр Руднев по кличке Лохматый выиграл у Щелкалина в карты 140 тысяч рублей. Но вскоре поле этого Лохматый оказался в заключении за спекуляцию валютными ценностями, и Телескоп в течение его срока исправно его «грел» - присылал продукты и деньги. За это Лохматый пообещал Телескопу вполовину скостить его карточный долг. Однако рассчитаться им так и не пришлось – Щелкалин умер за два года до освобождения Руднева.

 

Нелегкий хлеб фарцовщика

Как уже говорилось, коллекционирование антиквариата и икон в качестве серьезного увлечения еще у Щелкалина проявилось еще с институтских лет. Эта страсть требовала немалых денег, и потому изобретательный Телескоп уже в 60-х годах стал зарабатывать на жизнь не только «каткой», но еще и фарцовкой. Так в советские времена называли «элитную» разновидность спекуляции предметами повышенного спроса, в основном заграничного производства. Главными поставщиками таких товаров для фарцовщиков были или иностранцы, или работающие за границей советские граждане, с которыми государство расплачивалось особым видом ценных бумаг - валютными сертификатами. Отоварить такой сертификат можно было в специализированных магазинах «Березка», где один лишь перечень товаров повергал в шок любого рядового советского обывателя.

Евгений Щелкалин для пополнения своей коллекции много ездил по деревням, где по дешевке скупал иконы и предметы старины, а если повезет, то находил золотые и серебряные оклады и прочие изделия из драгметаллов. Наиболее ценные экземпляры он, конечно же, оставлял себе, а с прочими ездил в Москву, где в течение десяти с лишним лет у него образовалась собственная сеть сбыта. Несколько раз Телескоп передавал иностранцам партии икон в обмен на импортный дефицит, который он затем выгодно перепродавал в Куйбышеве. Но в основном ему все-таки приходилось сбывать свою добычу жителям кавказских республик или вернувшимся из загранплавания советским морякам. Те почти всегда расплачивались с Телескопом валютными сертификатами, на которые он затем что-нибудь покупал в московской «Березке», а для перепродажи привозил эти вещи в Куйбышев.

В течение нескольких лет за удачливым спекулянтом внимательно наблюдали работники УВД и КГБ, но им долго не удавалось взять Телескопа с поличным. Лишь в 1969 году в результате успешной операции правоохранительных органов Евгений Щелкалин оказался на скамье подсудимых. И сейчас по сохранившимся материалам этого уголовного дела мы можем составить некоторое представление о масштабах деятельности Телескопа-фарцовщика в те годы (рис. 18-21).

В рамках упомянутого уголовного ему в общей сложности было предъявлено обвинение по полутора десяткам криминальных эпизодов, связанных со спекуляцией (ст. 154 УК РСФСР) и незаконными валютными операциями (ст. 88 УК РСФСР). Вот только некоторые из них. В одном из сельских районов нашей области Телескоп купил у гражданки Поповой две иконы по 2 рубля за штуку, а затем продал их в Москве гражданину Копанадзе за 150 рублей. Другим кавказцам он регулярно поставлял золотые монеты царской чеканки, имея с каждый из них «навар» от 10 до 50 рублей. Наконец, на вырученные за иконы валютные сертификаты Телескоп скупал в Москве оптовые партии авторучек, женских сумок или маек с фирменной надписью «Березка», а затем перепродавал эти товары в городе на Волге по двойной цене.

Народный суд Ленинского района города Куйбышева в 1969 году признал Евгения Щелкалина виновным по обеим статьям обвинения и приговорил его к трем годам лишения свободы. Однако в ИТК-5 Телескоп отсидел только год, а затем освободился условно-досрочно. Вскоре он нашел для себя другую «непыльную» работу – агентом Госстраха. Но по-прежнему главными сферами его интересов оставались «катка» и коллекционирование.

 

Святая икона довела до тюрьмы

Второй раз на скамью подсудимых Щелкалин попал в 1978 году, но уже не за спекуляцию, а за непреодолимую страсть к редким иконам. Тем самым он еще раз подтвердил расхожее утверждение, что заядлые собиратели, посвятившие своему увлечению целую жизнь, ради завладения ценным экземпляром для своей коллекции порой могут пойти и на преступление.

Уникальную икону с изображением Николая Чудотворца, равной которой он ни разу не встречал не только в волжском городе, но и в собраниях столичных коллекционеров, Телескоп увидел на квартире у пенсионерки Тимошкиной, в то время проживавшей в доме № 126 на улице Буянова в Куйбышеве. Коллекционер сразу же предложил ее купить, но хозяйка отказалась уступить гостю свою реликвию и за 50, и за 100, и даже за 200 рублей. Для сравнения стоит сказать, что в те годы средняя пенсия в СССР не превышала 70-80 рублей в месяц, а рядовой инженер получал зарплату не более 110-120 рублей (рис. 22).

Тогда упрямый Телескоп решил, что, если ему не удается купить икону у неуступчивой владелицы, то ее следует украсть. Однако он не стал лезть сам в чужой дом, а нанял для этого дела «специалистов» - 24-летних Валерия Матёрова и Валерия Тимакова, уже успевших в свои годы по паре раз отмотать сроки за кражи и грабежи, а после очередной отсидки подрабатывавших грузчиками. Каждый из этих ребят был должен Телескопу по 100 рублей, но наниматель пообещал им в случае успешного исхода «операции» не только простить парням долг, но и «накинуть» еще по 30 рублей.

Матёров и Тимаков сначала сумели побывать на квартире Тимошкиной под видом электриков местного ЖЭУ. Они осмотрели проводку, а заодно и расспросили хозяйку, когда она бывает дома и когда отсутствует – мол, это нужно, чтобы в следующий раз прийти и заменить счетчик. Конечно же, через два дня они явилась к Тимошкиной в то время, когда ее здесь не было, спокойно взломали дверь и вынесли из квартиры все иконы, которые попались под руку. К везению воров, среди украденных предметов был и ожидаемый Телескопом «Николай Чудотворец». Заказчик расплатился с исполнителями, как и обещал, а икону на всякий случай припрятал, чтобы она «отлежалась», пока идет ее активный розыск.

Однако эта мера предосторожности ему так и не помогла. Обобранная Тимошкина, обнаружив пропажу и убедившись, что ничего, кроме икон, воры не взяли, сразу же бросилась в милицию и заявила, что она подозревает в краже одного только Щелкалина. Ведь именно он, по словам заявительницы, неделю ходил за ней по пятам и предлагал за «Николая» бешеные деньги. Потом он исчез, но тут же в дом явились какие-то подозрительные «электрики». Не они ли украли ее святые реликвии?

Одним словом, уже через неделю милиция добралась до Матёрова и Тимакова, которые сразу же «раскололись» и заложили Телескопа со всеми потрохами. А затем при обыске на квартире Щелкалина в доме № 25 на улице Рабочей в тайнике была обнаружена и украденная у Тимошкиной икона. Правда, на следствии Телескоп отрицал, что он «заказал» грузчикам исполнение этой кражи, а говорил, что он просто купил предложенный ими товар, не зная, что вещь ворованная.

Тем не менее в ноябре 1978 года все трое оказались на скамье подсудимых. За совершение кражи Тимаков был приговорен к двум, а Матеров – к 2,5 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Что касается Щелкалина, то суд признал его виновным по ст. 17-144 УК РСФСР (подстрекательство к краже), и приговорил к 3,5 годам колонии строгого режима. Но и в этот раз за решеткой он провел всего полгода, и в мае 1979 года был переведен на «химию».

 

В Самаре его помнят до сих пор

После второй своей «ходки» Женя снова несколько лет «катал» по маленькой, и на жизнь ему хватало. К тому времени Телескоп стал повсюду ходить с двумя звероподобными телохранителями. Упоминавшийся выше Анатолий Горячев вспоминал, что в последний раз он видел своего друга в самом крутом самарском ресторане «Парус» весной 1991 года. Женя был чем-то раздражен, будто сидел на иголках, часто оглядывал зал, словно кого-то ждал.

- Как дела? - спросил я у него. Вместо ответа Телескоп махнул рукой и пригласил Анатолия за столик. Приятели выпили коньяку, поговорили о чем-то и расстались. А через некоторое время Горячев узнал, что Телескоп скоропостижно скончался. Это было в середине 1991 года (более точное время его смерти не установлено).

Как рассказывали, милиция заподозрила Щелкалина в связи с коллекционером Марком Пироцким, который нередко сбывал и краденые ценности. Довольно долго обоих не трогали, а лишь наблюдали за ними, но тут следствие получило информацию о том, что Телескоп собирается выехать за границу к дочери. Его решили брать, подозревая при этом, что прожжённый фарцовщик может вывезти за границу ценные раритеты, тайно купленные им у Пироцкого.

Щелкалина арестовали при посадке на поезд, но во время первого же допроса у него начался сердечный приступ. Памятуя о его «приёмчиках» во время карточных игр, оперативники посчитали, что Телескоп снова симулирует, однако приступ в этот раз оказался настоящим. Щелкалина увезли на «скорой» в больницу, где он скончался через три дня после допроса. Хоронили Телескопа пышно. Сотни машин запрудили всю улицу Самарскую от Вилоновской до Красноармейской. Друзей у него было много.

А меньше чем через год после смерти легендарного Телескопа в Самаре на улице Куйбышева открылся первый в городе коммерческий антикварный салон. Фамилия его хозяина совершенно ничего не говорила самарским коллекционерам старинных вещей, и потому знатоки сразу же предсказали заведению скорый финансовый крах. Так оно и вышло: ничего не понимая в антиквариате, владелец магазина продержался лишь несколько месяцев, а потом продал эту точку другому предпринимателю, который открыл в ней торговлю спиртными напитками. А вот если бы Телескоп дожил до нынешних капиталистических времен и смог бы открыть в Самаре собственный антикварный магазин, то его бизнес, по общему мнению коллекционеров, процветал бы и по сей день (рис. 23).

Валерий ЕРОФЕЕВ.

 

Список литературы

Горячев А. Карьера Телескопа. – Газета «Время «икс», № 11 – 1993 год, октябрь.

Ерофеев В.В. [Рабинович М.] Звезда и смерть Жени-Телескопа. – Газета «Будни», 26 апреля 2002 года.

Ерофеев В.В. Карты и иконы. – «Волжская коммуна», 10-12, 16 января 2007 года.

Ерофеев В.В. Звезда и смерть Жени-Телескопа. – газета «Секретные материалы», № 3 – 2007 год, январь.

Ерофеев В.В. Звезда и смерть Жени-Телескопа. – «Волжская коммуна», 15 февраля 2013 года.

Снежинская К. Кому достанется наследство Телескопа. – Самарское обозрение, 8 июля 2007 года.