Главная Новости

Чувство с одним неизвестным

Опубликовано: 23.08.2018

видео Чувство с одним неизвестным

Loud Luxury feat. brando - Body (Official Lyric Video)

 

Глава первая

Генезис странной птицы попугая какаду.



Алик зашёл в квартиру. Присев на скрипучий, стоящий у двери стул, он аккуратно расшнуровал осенние ботинки, облачился в удобные домашние тапочки.

- Есть будешь? - прошелестел из кухни голос его супруги в унисон булькающим звукам жарящихся котлет.

- Нет, спасибо - лаконично ответил Алик,- устал что-то, пойду, прилягу.


PinocchioP - Nobody Makes Sense / ピノキオピー- ぼくらはみんな意味不明

Он зашёл в спальню - голова окунулась в болотную тину пуховой подушки. Алик с наслаждением закрыл глаза и...

За секунду до перехода из непонятного, громкого, большого в пространстве и времени для его, Алика, мироощущения, но бесполезного, в сравнении с вечностью, состояния, в микро капельку биомассы, которая  через мгновение должна была куда-то пропасть, Алик испытал ни с чем не сравнимое удовольствие: защекотало где-то в мозгу, тело поглотила оргазмомическая дрожь, как будто перед апчхи. Пожилой человек спокойно выдохнул из себя воздух, ещё не сознавая, что вдохнуть как бы уже  не получится, поэтому вопль, теперь уже бессмертного относительно точки отсчёта рождения Алика, противной птицы - попугая Какаду: "Будьте здоровы!" - прозвучал в данной ситуации, как насмешка.

Попугай Мухтар практически сразу почувствовал себя сиротой, но вместо ожидаемых слёз,  нормальной реакции птичек, котиков, собачек и человеков, в глазах возникла ничем не объяснимая сухость, и непроизвольное нервное моргание превратило весь созерцаемый мир в черно-белые шахматные клеточки, где чёрное становилось ещё чернее, а белое невыносимо солнечно обнимало сознание, заставляя мыслить.

Мухтар был зрелой, по попугайным меркам, и с правильными устоявшимися инстинктами, птицей. Он помнил Алика ребенком - этаким едким противным рыжим существом в очках, где за толстыми линзами на него с вожделением смотрели два наглых косых глаза.  Инстинкт самосохранения вынудил Мухтара всегда бдить, моментально реагируя на приближающуюся опасность - большую голову, напоминающую мяч американского футбола, на котором чётко просматривались две макушки с кустиком волос, который как ни старались причесать и прилизать, неизменно торчал в разные стороны. Кустик появлялся всякий раз внезапно, поэтому бытие Мухтара всегда было под тенью постоянного ожидания какой-то пакости от расцветающего детского организма.

 

Но, так как свобода птицы была ограничена, то из-за непреодолимой тяги к существованию, каким-то необъяснимым образом, он постепенно научился читать мысли маленького хулигана, затем, следуя принципу эволюции, сконцентрированом в отдельно взятом существе, и полностью доверившись внутреннему новому зарождающемуся чувству, он  развил эту способность до состояния, когда с очень большой вероятностью мог заранее предсказать любые действия Алика. Но это ещё больше увеличило затянувшийся стресс, так как теперь уже попугай совершенно явственно видел ужасные картинки: мечущуюся из угла в угол в клетке птицу, фрикции шашлычного шомпола между прутьями....И перья, перья, перья...  Везде.

Это всё напоминало страшный сон, с одной лишь разницей - что он обязательно должен сбыться.

Далее было потрачено понапрасну определённое время нервов, страхов и переживаний, чтобы, наконец, понять, что предугадать опасность недостаточно, нужно её каким-то образом предотвращать. И Мухтар сконцентрировал свое внимание и приобретенные способности на людях и предметах, окружающих объект его страха и презрения.

Жизнь птицы была разделена на липкие пластилиновые минуты,  каждая из которых могла оказаться для Мухтара последней.

И вот однажды ...!  Когда какаду в очередной раз почувствовал, что через несколько минут Алик должен осветить его жизнь своим вниманием, вдруг раздался истеричный крик мамы мелкого пакостника: "Мурзик, ты уже доделал математику?" После чего Мурзик, пытаясь осмыслить происходящее, моментально замкнулся на непонятно откуда возникшей неразрешимой проблеме. И Мухтар явственно осознал, что страх, который ещё секунду назад испытывал он, передался объекту, который был причиной и следствием его душевных и физических страданий.

"О! Алик всемогущий!" - первая связная мысль осветила  птичью голову. "Теперь уже нет!"- антитеза растворила глубокий смысл  непонимания в пространстве его ощущений.

 

И... Всё сразу изменилось -   вялотекущий, пасмурный осенний покой сделал Мухтара, счастливым. Жизнь какаду заслуженно поползла вспять. Постепенно от скуки он начал прислушиваться к своим чувствам, стараясь, время от времени, выражать их вербально. Первое,  чему научился попугай, это зевать. Мухтар проделывал это ненавязчиво и заразительно, таким образом, что и Алик, и находящиеся вокруг объекты, основной функцией которых была забота о ребенке, расслаблялись до покойно-доверительного состояния, погружаясь в глубокую задумчивость. Движения замедлялись, как будто тела опускались в прохладу самого тёплого в мире моря, и всё вокруг  в этом невесомом пространстве медленно сползало на самое дно, проделывая в процессе пути с настоящим удивительные фортели - стирая заботы и проблемы, которые совершенно случайно, возможно и происходили в прошлом, но сейчас уже не имели абсолютно никакого значения.

«Все течет...»  - задолго до рождения странной птицы попугая  какаду, правильно заметил старик Гераклит.  Хоть  он и забыл при этом объяснить куда и почему,  но спустя двенадцать абсолютно одинаковых  лет, Мухтар достиг, наконец, в своих новых веяниях совершенства, превратившись путем титанических усилий в никому ненужную вещь.

.............................

Погребение было назначено на понедельник. Всем  послали уведомление, но знакомых Алика невозможно было пересчитать по пальцам. И не из-за ограниченного количества пальцев,  а ввиду полного отсутствия  каких либо друзей и знакомых. Алик был замкнутым человеком, вёл дружбу только с самим собой, никого не допуская к темным и светлым сторонам своей души. Но родственников, друзей родственников, знакомых родственников, коллег по работе родственников на удивление прибыло достаточно много. Похороны вводили всех присутсвующих в благодушное состояние, которое, как ни старались участники церемонии, придавало какой-то розово-голубой оттенок траурному мероприятию и соболезнования выражались,  несмотря на искреннее участие говорящих, с открытой добродушной улыбкой давно не видевшихся друзей. Почти убитая горем вдова любезно отвечала взаимностью.

На кладбище -  в этом странном-страшном смешении суеты и покоя, зрителей и актеров было лишь одно инородное тело попугая Мухтара. Его  принесли  сюда в клетке отдать последний долг умершему, по причине абсолютно необъяснимой привязанности покойного к этой наглой птице. Здесь только у него одного как-то получалось грустить, задумчиво склонив голову на бок.

 Причиной видимого унылого настроения  попугая-какаду  вовсе не была горечь утраты кого-то непонятного, близкого или  далекого , а только лишь формальное  неуменее  выражать свои чувства на той части головы, которую Алики называют лицом. Но если бы кто-нибудь из присутсвующих догодался заглянуть в глаза птице, хотя бы просто из любопытства, то он без труда бы заметил, что  Мухтар испытывал давно забытое чувсво страха. Такое количество Аликов попугай видел впервые. Опасность, перемноженная на сотни, не укладывалась в сознании, не подвергалась логическому объяснению и наводила панический ужас. Ковыряясь в новых-старых ощущениях,  Мухтар нечаянно понял,  что глупо бояться того, что нельзя объяснить, предвидеть и предотвратить. "Цунами или землетресение, как и смерть, где-то, когда-нибудь с ним или с кем-то другим, неизбежно произойдут", - решил для себя попугай и успокоился.

  Он заострил своё внимание на пожилой даме, даже не на даме, а на её  фетровой шляпе, украшенной сбоку кучкой птичьих перьев:

- Помню, будто это было в позапрошлую среду,  - восклицала дама - внучатая племянница по материнской линии...

- Са -рра-тов, - –случайно напомнил о себе  Мухтар. Женщина в перьях с любопытством посмотрела на какаду.

- Не обращайте внимания, Фанечка,  это попугай Алика. Не хотелось оставлять его одного в этот трагический день, - объяснила чуть ожившая после непоправимой утраты вдова.

- А откуда он знает про Саратов? -  с удивлением в голосе спросила Фанечка.

Именно оттуда прибыло на историческую Родину всё её многочисоенное семейство, кроме конечно младшей сестры  - первой любви Алика, которая давно покончила с собой при странных, невыясненных обстаятельствах.

- Сарр-ра, - истерично заорал Мухтар.

Фанечка с ужасом посмотрела на птицу. Попугай застенчиво, чуть приоткрыв клюв, не отрываясь, глядел ей в глаза.

 

Вдруг, совершенно неожиданно для всех присутствующих, девять крупных  капель дождя упали сверху, внося некую озабоченность в радушное настроение гостей покойного.

« Сыр-рро, сыр-ро, сырро...», - Без остановки твердил Мухтар. Но когда одна из капель упала на  его голову, чуть выше клюва, попугай замолчал и  вдруг понял, что Алики, когда их много, действуют системно и предсказуемо, и совсем не обязательно докапываться до сути и функции отдельно взятого Алика, нужно всего лишь понять, что же им всё таки нужно, как особи, стае, муравейнику и что там вообще их в принципе может объединять или разнить. «Аликов не много - ОН один!»

« Закопать и забыть», - почему-то подумал Мухтар.  Все вдруг заторопились, с раздражением поглядывая на вредную птицу, толпа начала редеть и, наконец, в неразмешанном остатке осталась нудная парацетамольная тоска. Быстро прочитали кадиш, святые люди умело и быстро присыпали песком бренное, маленькое тело, окончательно подарив Алику вечный покой.

В  последние минуты этого регулярно повторяющегося действа, испачкав ладошки мокрыми камешками, пестрые  мимы спешили покинуть тусклое представление, как всегда оставив лучшую их часть и декорации, отмеченные временем, на сумрачной сцене. Тяжелые, быстрые шаги переходили в лёгкую медленную трусцу, и некто, один из них, длинный  и сутулый, держа в одной руке клетку с попугаем, а в другой большой парашютный зонт, нервно балансировал навстречу собственному трагическому концу.

Проклиная кладбище, своего дальнего родственника, так не вовремя покинувшего этот мир; себя, не сумевшего заранее заболеть, чтобы не учавствовать в этом одухотворенном мероприятии,  которое всё равно не вернёт покойного и не заставит думать о нем хорошо, плохо или никак; дождь, эту десятикилограммовую ржавую клетку и ещё пол килограмма птицы, сидящей в ней, он больше всего на свете мечтал сейчас оказаться в своём крошечном офисе с чашечкой горячего капучино на своём рабочем столе.

- Ой, Лёнчик! Я так тебе благодарна, что согласился нас с Фанечкой подвезти, - восклицала энергичная вдова.

Мухтара как всегда не приняли в расчёт, но на этот раз какаду даже чуть-чуть расстроился -  ведь он справедливо считал себя виновником и одним из главных действующих лиц этого благополучно закончившегося спектакля.

 

- По-родственному, по-родственному... - бормотал под нос Лёнчик.

Правая рука Длинного, которая принадлежала Мухтару, устала от тяжести и периодически опускалась,  клетка цеплялась за ногу, сбивая тем самым ритм и без того хаотичного движения. Длинный спотыкался, после чего поттягивал руку в исходное положение,  снова наращивая темп быстрой, как ему казалось, ходьбы.

В пути Мухтар всеми силами старался сохранить равновесие, когтями вцепившись в жердочку, а клювом - в металлический каркас верхней части клетки. При этом какаду время от времени косился на сутулого, длинного Алика, зонт которого покрывал только часть железного каземата Мухтара, поэтому стекающая с края писающая струйка холодной воды равномерно орошала шею какаду, проникая глубоко под перья, словно за шиворот открахмаленной рубашки, после чего, фильтруясь и процеживаясь,  появлялась  в виде отдельных капель где-то в районе птичьего хвоста.

 

Но движение в любом направлении по собственной или чужой воле, вне зависимости от усилий и терпения, неизбежно приведёт к  выбранной тобой или для тебя цели. Спустя несколько минут, стайка благополучно оказалась рядом со стареньким желтым, много раз испытавшим стрессы быстрой езды и резких остановок, автомобилем, который должен был приблизить в пространстве и времени чашечку горячего кофе и отдалить навсегда грустную неизбежность мокрой действительности.

 

Лёнчик суетливо открыл двери. Женщины, одновременно с двух сторон, запрыгнули на заднее сиденье. Клетку непредусмотрительно поставили на переднее,  вспотевший Ленчик безнадежно присел за руль.

- Уфф! Холодно, - сказала чуть порозовевшая от быстрой ходьбы вдова,  -  включи, пожалуйста, тёплый воздух...

- Дур-рак! -  отметил Мухтар и посмотрел в окно. Его заинтриговали капли дождя,  медленно стекающие вниз по стеклу.

- У него почему-то всегда, каким-то странным образом, получается закончить мысль, - вспомнив диалог на кладбище, невпопад ляпнула Фанечка.

- Ну, знаете! – раздражаясь, пробурчал Длинный и, повернув ключ в замке зажигания, резко сорвался с места.

- Тебя просили включить обогрев! - подумал Мухтар.  А вслух добавил - Дур-рак!

Длинный Алик, яростно сопротивляясь, не сознавая бессмысленность и глупость своего упрямства, согнулся ещё ниже, практически упершись головой в лобовое стекло. Теперь в профиль его фигура напоминала молоток.

- Сыр-рро... Дур-рак!... Равнодушно срезюмировал попугай.

- Да, закрой ты уже свой р-р.. -клюв, - раздражаясь, произнёс Лёнчик и утопил до упора педаль акселератора.

В этот момент произошло нечто непоправимое;  чтобы объективно   оценить содеянное,  попробуйте убедить себя,  что попугай, несмотря на все те ужасы, которые происходили или могли произойти с ним в прошлом, в принципе был безвредным и, в каком-то смысле, даже добрым существом; но в машине он ехал впервые и абсолютно не сознавал всю опасность этого путешествия, а гениальные способности при отсутствии жизненного опыта обязательно приведут к катастрофе.

И попугай   Мухтар  сделал  то, что уже много раз проделывал ранее - он зевнул..

Длинный отключился мгновенно, и автомобиль, съехав с трассы, на полной скорости врезался в электрический столб.

Одна единственная секунда незапланированного сна оказалась для пассажиров последней. Никто не успел понять, что же всё-таки произошло. Ненавистная клетка вылетела через стекло, дно отвалилось, и Мухтар обрёл такую желанную в его попугайном детстве свободу. Доказав тем самым, что все мечты сбываются,  даже если желаемое это то, что нам абсолютно не нужно.

Первое, что почувствовал Какаду на вскопанной, размытой  грязными лужами воле - время остановилось.

"Где я?" - подумал Мухтар - и почему опять сыро? "

Ощущение, что он моргнул, забыв при этом открыть глаза, не покидало его несколько минут.

Несмотря на долгий жизненный путь, события, виновником которых он оказался, были выше его понимания; уровень трагедии был соизмерим, пожалуй, только с удивлением длинного Алика за секунду до столкновения с электрическим столбом, если конечно Алик не умер во сне.

 Причиной всему была та далёкая точка отсчёта, когда Мухтар впервые в жизни испугался. После чего акварельно прослеживалось лишь мотивированное лёгкое движение в сторону, гармонически связанное  с  его птичьим позитивным мышлением. Иными словами, Мухтар не мог даже в страшном сне предположить, что дождь, холод, мокрые перья - все те неприятные ощущения,  которые он испытал впервые в жизни пол часа назад, вернутся к нему в такой странной форме,  с той лишь разницей,  что теперь ему больше не принадлежала ни его клетка, ни рука длинного Алика.

Пока попугай пытался осмыслить случившееся во всей совокупности причин и явлений, мучительно выбирая вариант своего действия,  внутренний голос убедительно требовал бездействия, умоляя просто дождаться какого-нибудь нового Алика и без эмоций тихо и спокойно сказать ему снова :"Дур-рак", доказав тем самым свою собственную птичью исключительность, чтобы опять навсегда завоевать его сердце.

Но позитивное движение в сторону, озвученное с пафосом, стирает смысл с любых мыслей, слов и событий,

- УР-РАА, - неожиданно даже для себя вдруг заорал Мухтар. И обреченно побрел в темноту по вспаханому полю.

Трагические события еще не стерли чувсвенное восприятие действительности,  а попугай, уже успел сделать первые несколько шагов, оставив себя в тихом и беззаботном прошлом.  Ходьба довалась Мухтару очень тяжело  -  сказывалась изначальная потребность летать. Птичья плюсна полностью погружалась в грязь, и большой намокший хвост, который перевешивал абсолютно всё, волочась сзади, выполнял двойную функцию: утюжил попугаевы следы, и при этом, чуть задирая верхнюю часть птичьего тела, заставлял двигаться гордо, с высоко поднятой головой.

 «Путь, не имеющий конкретной цели -  это и есть жизнь, если конечно легкомысленно не игнорировать электрические столбы стоящие на обочине!"

Случайная гениальная мысль опередила перемещение птицы  в пространсве ровно на двенадцать с половиной шагов, после чего какаду уперся  головой  в мокрый, твёрдый, шершавый ствол, отдаленно напоминающий жердочку его клетки, и  уверенно,   без тени сомнения, определяющего альтернативу любому верному или ошибочному решению;  цепляясь кончиком клюва и помогая когтями,  из последних сил попытался преодолеть возникшее из темноты препятствие.  Но именно в тот момент,    когда он уже почувствовал, что все получилось, вдруг   упал вниз, случайно  завершив начатое в недалеком прошлом движение.

  «Я, наверное, трагически погиб! Простите, если я обидел кого-то в своей прошлой жизни» - подумал попугай,  удачно приземлившись на сено,  лежащее в телеге,  весьма кстати  брошенной каким-то фермером на краю поля.

И наконец правильно  оценив  ситуацию, Мухтар решил, что противопоставлять себя слепой безысходности  больше не следует.

Поразительно, но вместе с попугайной  усталостью, мир вокруг также обрёл тишину и покой. Cвобода растворилась в глухой синей пустоте, где моргать или просто закрывать глаза было совсем не нужно, так как ночь уже отметила черными кляксами всё вокруг, исключив возможность видеть и чувствовать.

«С потерей  зрения обостряется нюх.» - понял Мухтар, когда пряный, пьянящий запах сена  заставил его обратить внимание на то, что ему как-то не сыро и как бы уже не совсем холодно...

Попугай ностальгически  вспомнил  прошлое и  опять почувствовал себя маленьким Аликом  в деревянной кроватке. Он услышал странную музыку, разделенную на отдельные звуки нот, каждая из которых вызывала определенные эмоции:

«И была Ночь с надеждой и трепетом ожидавшая утро. Тёмные стволы деревьев, на которых нет и еще никогда не было листьев, высоко-высоко к небу, без Большой медведицы  и Полярной звезды. Небо, которое ещё никогда не было пасмурно - дождливым, зовущим , манящим, пугающе непонятным, нежно-голубым и солнечным...

Солнце - оно не скрыто белыми пятнами молочных облаков или чёрными грозными тучами, которые разбросаны ветром в бесконечном пространстве…

Где же ветер? Охлаждающий чувства и раздувающий огонь страсти, любви и ненависти...

Он один в этом сказочном лесу. В ожидании серого злого волка…

Вначале был страх, чтобы через мгновение, всхлипывая, наконец проснуться трёхлетним ребенком, ощутив на лице нежный поцелуй мамы,  стирающий ужас, которого тоже ещё никогда не было.

И был день, сотворенный маленьким Аликом для самого себя,  завершившийся сегодня  в сумерках так бессмысленно и глупо,»

«Ночь -  это  не для тех, кому суждено увидеть солнце завтра утром впервые» -  явственно осознал  Мухтар.

Ему  показалось, что некто большой и  добрый далеко-далеко в пушистом, мохнатом небе  зевнул, приглашая отвлечься от вселенских забот и неприятностей. Втянув голову в плечи, попугай  расслабился,  позволив тишине и покою  парализовать все свои птичьи  мысли и желания.

Среднесловие от Автора.

Уважаемый читатель, если Вы терпеливо добрались до этих строк и Вам очень интересно или убедительно противно, просто живите чувствами - улыбнитесь или разозлитесь; погладьте кошку или разбейте экран вашего компьютера, разверните леденец или лизните лимон,  короче сделайте какую-нибудь глупость.

Ведь Продолжение следует... не для всех!

Рецензии

rss